Аннотация: Лето 1831 года. После гибели князя Стрелецкого жизнь его незаконнорожденной дочери- Вареньки Лебедевой рушится. Сводный брат Вареньки - Александр, подкупив душеприкачика отца, тайно уничтожает её вольную и завещание, по которому часть состояния князя переходит Варе. Став единственным наследником, он продаёт Варю, разлучив её с матерью. Варя вынуждена уехать с новым хозяином и стать горничной его племянницы. Судьба преподносит ей подарок, послав дружбу княжны Ольги. Ольга - знатна и богата, но несчастна, потому что не может быть с мужчиной, которого любит. Сердце Вари не знает любви и полно ненависти к своему хозяину. Но... У любви, как известно, свои причуды.
Часть Первая.
Июнь 1831 года.
Российская Империя.
***ская Губерния.
Глава 1.
Дверь за спиной Вари с тихим скрипом открылась, и она услышала лёгкие шаги, и шелест шёлкового платья входящей в комнату матери. Варя, в последний раз прошептав молитву, поспешно осенила себя крёстом перед иконами в угловой полке и поднялась с колен. Одёрнув юбку тёмно-синего муслинового платья, она, обернувшись, и тяжело вздохнула. Стоящая возле двери маменька выглядела такой несчастной, что сердце Вари сжалось от жалости.
– Как себя чувствует папенька?- с надеждой спросила Варя, подходя к матери.- Ему не стало лучше?
– Нет, доченька,- всхлипывая и утирая слёзы обшитым кружевами платочком, произнесла мать.- Он умирает, Варенька…
– Умирает…- с болью в голосе пробормотала Варя. – И, что же ничего нельзя сделать?
Маменька отрицательно покачала головой и вновь разрыдалась, закрыв лицо ладонями.
– Не плачьте маменька. Мы должны быть сильными, – печально проговорила Варя, обнимая мать. – Не нужно показывать молодому князю наше горе.
При воспоминании об Александре Варя переменилась в лице и со злостью сжала губы.
– Да, ты права дочка. Нам остаётся только молиться за упокой души нашего благодетеля.
Благодетель. Варя поморщилась, слыша это слово. Её всегда раздражало, что она должна быть благодарной собственному отцу за его милостивое отношение к ней и матери, и называть его не «папенькой», как Александр, а «Николаем Петровичем». Слава Богу, хоть Анна её любила и относилась к ней, как к родной сестре.
– Что, Анна?- с тревогой осведомилась она.- Она уже знает?
– Знает, Варенька, – всхлипывая, кивнула светловолосой головой маменька. – Княжна упала в обморок, когда доктор, выйдя из опочивальни Николая Петровича, сказал нам с ней о... – маменька не завершила фразы и заплакала.
Беспокойство продолжало владеть Варей.
– Что с ней теперь, маменька?
– Не волнуйся, доченька, – рыдая, произнесла мать. – Василий Иванович привёл княжну Анну в чувство с помощью нюхательной соли, а я увела её в комнату и уговорила выпить капель и лечь в постель. Думаю, она сейчас, скорее всего, спит.
– Спит? Днём? – удивилась Варя. – И что за капли вы дали Анне?
– Сонные капли, что намедни прописал княжне Василий Иванович, зная хрупкое здоровье и ранимую душу княжны, – продолжая всхлипывать, объяснила мать. – Да, ты не бойся, княжна не в первый раз принимает это лекарство.
– И всё же я зайду к Анне, – с сочувствием в голосе, произнесла Варя. – Ей, теперь необходима моя поддержка.
– Конечно, но вначале сходи к Николаю Петровичу, – уже полностью успокоившись, сказала маменька. – Он желает тебя видеть, Варенька.
– Что же вы раньше не сказали, маменька? – взволнованно произнесла Варя, беря мать за руку. – Идёмте же скорее.
– Нет, нет, Варенька ступай к князю одна. Николай Петрович велел позвать тебя одну, – возразила мать. – С твоим батюшкой мы уже всё сказали друг другу.
Горечь слышалась в её голосе и Варя прекрасно её понимала. Она, как и маменька, очень любила Николая Петровича, и ей было очень тяжело осознавать, что он умирает. Даже, несмотря на то, что князь так официально и не признал её своей дочерью. Хотя, возможно, всё ещё и измениться….
Возле двойных дубовых дверей спальни, она чуть не столкнулась с выходящим из комнаты доктором – Василием Ивановичем Журавлёвым. То был коренастый, полноватый мужчина, лет сорока, с аккуратной лысиной и маленькими сальными глазками на круглом бородатом лице. Для неё не являлось тайной, что он давно уже к ней неравнодушен и лишь присутствие её отца останавливало Василия Ивановича от проявлений своего внимания к ней. Оглядев её с ног до головы, Василий Иванович ухмыльнулся и ей очень не понравилось выражение его лица. Уж слишком на нём отчётливо читалась, что он доволен и это её пугало.
– Запомни, Варя: никаких слёз и причитаний, – взяв её за руку, сказал Василий Иванович. – Нечего его сиятельству расстраивать, князю и так очень плохо.
– Да, да, конечно, Василий Иванович, – чувствуя, как к горлу подступает ледяной комок, прошептала Варя. – Господи, неужели никак нельзя помочь его сиятельству?
– Увы, нет. Его сиятельство при смерти, Варя, – спокойно ответил доктор. – Ну, ты иди, незачем заставлять его сиятельство ждать, – с неохотой выпуская её пальцы из своей ладони, прибавил он. – Но помни, что я тебе говорил.
– Помню, Василий Иванович, – кивнула Варя. – Я ничем не опечалю его сиятельство.
– Ну, вот и умница – Одобрительно проговорил доктор.
Василий Иванович отворил одну из дверей и посторонился, пропуская Варю, и она робко вошла в спальню отца. Задержавшись на пороге, она огляделась по - сторонам.
Бордовые обои с золотым орнаментом на стенах, такого же оттенка бархатными гардинами и белыми портьерами на окнах. Персидский ковёр на полу, кровать под тёмно-красным балдахином, небольшая белая печь "голландка", два кресла с обивкой того же оттенка, низенькая софа, овальный столик и гардероб из полированного розового дерева – обстановка комнаты знакома ей с самого детства.
Князя она увидела лежащим в постели и, несмотря на тёплое летнее утро по шею накрытым одеялом. Тёмно- красные бархатные гардины были плотно задёрнуты на окнах, и в комнате царил полумрак. На столике стоял бронзовый канделябр с шестью зажжёнными свечами. Над образами горела лампадка, и в комнате после ухода священника, сильно ощущался аромат ладана.
Николай Петрович был очень бледен и на его измождённом от тяжёлой болезни лице застыло выражение усталости и покорности неизбежной смерти.
С жалостью глядя на отца и из-за всех стараясь сдержать свои эмоции, как советовал доктор, Варя подошла к нему и села на край постели.
– Варя… Хорошо, что ты пришла, – голос князя звучал тихо. – Перед смертью я хочу говорить с тобой.
– Николай Петрович, не говорите так. Вы поправитесь…
– Не лги мне, Варенька, – возразил князь. – Я умираю… Но, перед тем, как уйти к Господу, хочу, что бы ты называла меня батюшкой.
– Как скажите… батюшка, – с трудом сдерживая подступающие к глазам слёзы, прошептала Варя.
На бескровных губах Николая Петровича появилась слабая улыбка.
– Благодарю… Я виноват перед тобой… Скажи….
Силы оставляли князя и он говорил с огромным трудом.
– Что? Что, батюшка, – близко наклонившись к лицу отца, спросила Варя.
– Скажи… что прощаешь меня…
– Да, да, батюшка. – Рыдая, прошептала она.
Взяв лежащую на белой простыне морщинистую, всю в желтоватых пятнах, с золотым перстнем на безымянном пальце, руку отца, она принялась покрывать её поцелуями.
– Благодарю…– ласково погладив её по распущенным чёрным локонам, проговорил князь. – Ступай… Я очень устал.
В ту же минуту за окном послышался шум подъезжающего экипажа.
– Варя посмотри…кто приехал. – Попросил её князь.